29 сентября 1941 года многие киевляне с сочувствием смотрели на колонну, растянувшуюся по улице Мельникова. Киевляне-евреи со своим нехитрым скарбом шли в сторону товарной железнодорожной станции. Так предписывал указ немецкой военной администрации. И, возможно, именно потому, некоторые из них были уверены — всех отправляют в Палестину. Большинство же просто терялось в догадках, но даже, когда им приказывали снять одежду и подойти к краю яра, многие не верили, что это конец.
Моя бабушка рассказывала — эхо выстрелов разносилось по всему городу. Но многие не верили слухам, которые испуганные люди приносили с околиц Бабьего яра — настолько неправдоподобными они были. Однако слухов становилось все больше, и скоро стало понятно, что они действительно верны. И тогда город просто оцепенел от ужаса. В нашей семье вспоминали, как замерли тогда улицы, как люди боялись просто выйти из своих квартир и домов.
За два дня в Бабьем Яру убили 34 тысячи киевлян-евреев. Позже расстрелы продолжились. За два года по разным оценках в яру похоронили около ста тысяч человек. Взрослых мужчин, детей, женщин. Евреев, украинцев и русских. Чьих-то родственников, соседей и одноклассников. В яру остался весь довоенный Киев, и город уже никогда не был таким, каким был прежде.
Это день скорби. Тяжелый день. Ему не подходят пафосные речи и многословие. 29 сентября 1941 нужно помнить. Помнить для того, чтобы такие трагедии никогда не повторились.